В голове была каша.
Летео почему-то думал, что они вот сейчас как почитают труды Фалиона и Тирилонве, так и найдут практически имя того-самого злокозненного даэдра, который проклял несчастного ученого. И не только имя, но и видовую принадлежность и даже план, откуда его призывали.
Увы.
Летео просил Теленкура, одного из лучших на Островах знатоков даэдра, помочь. Тот не отказывал, ворчал только —  не то и не тем заняты… И вообще, они тут время теряют, надо идти к ректору, немедленно. Тут Летео возразил недовольному мастеру, мол, ну так нельзя, вот мы ведь не рассказали о кадавре сразу, только после того, как поняли, что это такое.
Трудов было много, призывали тоже —  от кровожадных дремор Дагона до отстраненных сумраков Азуры, от высокомерных мазкен до безмозглых даэдротов —  тех, кто похожи на больших прямоходящих крокодилов. Но ни один эксперимент не давал подсказок, а потом мастер Теленкур обмолвился, что проклятье-то и  вовсе не даэдрическоеЛетео так и сел.
Ну то есть, он и так сидел —  на стуле в библиотеке Университета, но чуть толстый фолиант не выронил.
Он принялся выведывать все, что старый мастер знал о Фалионе и Тирилонве. Тот был, похоже, прежде весьма неприятной личностью, мастер Теленкур выразился очень аккуратно и вежливо, но вместе с тем понятно. А еще был женат… ого, женат! И жена его бросила, уехала… ага, а тут и Тирилонве —  нет-нет, Теленкур утверждал, что это она была в него влюблена, а тот если кого и любил, то лишь свои исследования и свою гениальность.
Но ревнивые жены, такое дело. Если бы речь шла о бретонке, даже двух мнений не могло быть. Альтмерки, конечно, более сдержаны… но эта сдержанность —  воспитание, а не истинная натура. Короче, с женой следовало пообщаться. Только прежде —  понять, что все-таки за проклятье настигло Фалиона.
Теленкур не знал.
Зато могла знать Преподобная Цирея. Летео очень малодушно не заглядывал в храм с тех пор, как его отпустили, вылечив все сломанные кости и остальные потроха; он пожертвовал немалую сумму денег, но это все равно не искупало вины —  Летео все еще не мог простить себе гибели Мириэ. Смотреть в глаза старшей жрице, думая о том, что из-за него погибла невинная девочка-послушница —  это было выше сил Летео.
Однако он сказал себе: я искуплю то, что сделано.
Они с Лином (который поселился у него, Летео ему показал не только дом, но и милый сад с утками всего в нескольких кварталах, а еще отличную булочную прямо напротив) разделились. Тот проверял преподавателей, а Летео взялся все же пойти к жрице. Он мог отправить вместо себя парня, но это было нечестно —  и о Мириэ, если Преподобная Цирея захочет поговорить, лучше он расскажет сам.
Теперь это было намного проще, чем когда они с Лином приходили искать мастера Десимуса.
Достаточно явиться в храм и попросить встречи со старшей жрицей. Летео смирно устроился в уголке, разглядывая  лики богов —  Ауриэля  с золотым луком, Магнуса с летающими книгами, Мару, протягивающую кольца любовникам. Изображения Восьми всегда успокаивали Летео.
Всегда —  но не теперь.
Но все же он чувствовал, что давно следовало сделать то, что делал.

Летео дожидался аудиенции Преподобной Циреи с не слишком приятным ощущением закоренелого грешника, который вместо того, чтобы явиться в Храм хотя бы на исповедь и молить Восьмерых простить его грехи, осмелился требовать чего-то у священных алтарей. На самом деле, виноватым он себя чувствовал скорее перед Циреей лично: если бы он не брал с собой Мириэ к сумасшедшему лорду, если бы сам повел себя с тем иначе… ах, но обратить время вспять способны лишь псиджики, да и те остались где-то в легендах.
Его мысли прервала девушка возраста Мириэ или чуть старше —  Летео невольно дернулся, - и пригласила следовать за ней, мол, Преподобная готова его принять. Он следовал за послушницей, чувствуя себя не в своей тарелке еще сильнее, наверняка, и сходство неслучайное, и вообще…
Со знакомой террасы открывался великолепный вид на город.
Летео поклонился жрице.
- Приветствую вас, преподобная… и спасибо, что согласились меня принять, - начал он, под взглядом жрицы,  сбился. - Со мной все отлично, - быстро добавил Летео, ребра немного побаливали на перемену погоды —  не настолько, чтобы требовались какие-то настойки или чары, да и вообще это его беспокоило в последнюю очередь.
В прошлый раз они приходили с Лином —  спасать мастера Десимуса.
Потом… потом Летео избегал встреч со жрицей, понимая, что никакие пожертвования в пользу Храма не вернут бедную девочку.
А преподобная Цирея, как всегда, была проницательна. Даже слишком. Летео поерзал на скамейке.
- Вроде того… раскопал. Вы ведь знаете Фалиона, правда? Вся эта история с проклятьем…
Словно что-то мешало говорить. Летео сглотнул, пытаясь унять спазм в горле.
- Но прежде я бы хотел попросить прощения у вас лично. За то, что случилось… ну, в экспедиции.

Летео нетерпеливо поерзал.
Ого…
Кто бы мог подумать! Хотя —  подумать-то как раз стоило. Уж здесь, в Клаудресте, среди магистров магии и научных светил, и чтобы не могли вылечить от даэдрического проклятья? Да тот же Теленкур только что не тапочки себе заставлял приносить мелких даэдра. Конечно, Фалион мог связаться с сущностями, неподвластными смертному, например, с лордами даэдра, но…
Версию с лордами Летео оставил на потом. Конечно, Теленкур утверждал, что проклятие не даэдрическое, но на то и лорд, чтобы все было не так просто.
И все же то, что говорила жрица, наводило совсем на иные мысли. Какие-то семейные тайны, секреты, и…
- Еще одна мрачная семейная история.
В его собственной семье таких тайн хватило бы на половину Островов. Летео предпочитал не трогать, фигурально выражаясь, запечатанные фамильные склепы. Честно говоря, и в случае с Фалионом энтузиазма поубавилось, а потом он вспомнил про мастера Теленкура, бедную Тирилонве…
- Они обвинили Тирилонве в том, что она присвоила его исследования. Мы хотели вернуть ей доброе имя. Но я… я еще и пообещал, что сделаю все, чтобы освободить Фалиона от проклятия.
Летео хмыкнул.
- Я знаю, что иногда лучше не трогать древние тайны. Но Фалиона и его помощницу вряд ли  назовешь «древними». Мы просто хотим им помочь.
Да уж, хорошо, что они с мастером Теленкуром не пошли к ректору.
И не стоит теперь идти. По крайней мере, пока.
- Не смею требовать рассказывать чужие тайны, преподобная мать. Но... Вы можете хотя бы подсказать, какого рода это проклятье?