— Что ты говоришь? Эмиссар Талмора? И с чего бы нам держать здесь их заключённых? — Возмущенно задался вопросом имперец со светлыми тоненькими усиками, да и сам очень тонкий, что скрывает массивная броня стражника.
— Приказ сверху, Витарий, что я могу поделать? — Второй тюремщик, выше ростом и шире в плечах, тихо прошептал в ответ первому. — Да и какая нам разница кого охранять? Лучше скажи ка мне, что у тебя вчера было с той пухленькой красоткой в "Плавучей таверне"? Не влюбился ли ты часом?
— Да ты.. да я не..не..не..— Щеки покраснели от смущения.
— Молчать! — Приказным тоном приказал старший офицер Контидий. Мужчина пожилых лет хоть и обзавёлся животом, а волос на голове заметно поубавилось, остался таким же крепким что и в молодости. — Капитан Валенсий уже прибыл, и сейчас мы примем новеньких. Не позорьте меня как в прошлый раз. И не наступайте на те же грабли, что лишили нас Ингвара.
На столе коменданта тюрьмы расположился в открытом виде список камер. Из-за переполненности тюрьмы преступников пришлось сажать по двое, а то и по трое вскоре придётся.
— Камера Ашки до сих пор пуста, командующий, направим одного из них к ней? — Поинтересовался Витарий, подойдя к столу и взглянув на бумаги.
— Я не подарю ей такого удовольствия вновь. — Твёрдо отрезал Контидий. — Достаточно мне смертей заключенных по чём зря. Им подготовлены куда более приятные камеры.
Дверь в здание тюрьмы открылась и тусклое помещение заполнилось светом лучей уходящего солнца. А с лучами вошли трое стражников, конвоирующих парочку новых заключенных: альтмера волшебника и никак не похожего на преступника имперца.
— Добро пожаловать в тюрьму Имперского города! — Встретил новоприбывших Контидий. — Я ваш комендант, Контидий Флациус Гней из дома Вендер. По распоряжению командования вы будете отбывать наказание в стенах нашего заведения. Правила тюрьмы очень прост и выполнять их вам нужно в точности. Правило первое: запрещено пытаться покинуть камеру заключения без разрешения коменданта. Правило второе: Запрещено нарушать законы нашей великой Империи. Правило третье: запрещено устраивать драки, наносить телесные повреждения другим заключенным. Правило четвертое: запрещена любая магия, кроме создания источника света в пределах камеры вашего заключения. Правило пятое: подчиняться требованиям тюремщиков. Далее расскажу вас о порядке прибывания в тюрьме Имперского города! —Контидий уже тысячный раз повторяет эти слова, такой своего рода ритуал принятия новых заключенных, который он с гордостью выполняет. — Вы будете содержаться в закрытой камере одни, либо с другими заключенными. В камере вы имеете право свободно передвигаться, спать, справлять нужду в ведро. Имеете право общаться с сокамерниками. Крики между камерами недопустимы. И все же, мы закроем на это глаза, если это будет происходить редко и по делу. Приёмы пищи проводятся в восемь утра, в два часа дня, в семь часов вечера. Каждый день с двенадцати до половину второго дня проводится общая прогулка в отведенном для этого тюрьмой месте. Во-время прогулки запрещено: пытаться покинуть территорию тюрьмы, провоцировать стражников, заниматься рукоприкладством по отношению к другим заключенным. Общение со всеми заключенными разрешено. В случае нарушения любого из правил вы будете наказаны: физически, направлен в карцер. Порядочное прибывание в стенах тюрьмы и соблюдение всех правил, а так же уважительное отношение к тюремщикам влечет за собой привилегии. Каждому заключенному привилегия назначается комендантом. Это может быть дополнительный приём пищи, особые блюда, дополнительная вечерняя прогулка, встреча с родственниками, прогулка вне города в сопровождении стражи. В десять часов вечера пробивается отбой, и любые разговоры наказываются. Отбой оканчивается в шесть утра.

Один из стражников спустился по лестнице с двумя комплектами одежды в руках. В них входили рубашка и штаны из мешковины, а так же легкие сандалии.
— Прошу теперь сдать вашу одежду, которая будет храниться в надежном месте до вашего освобождения и надеть на себя тюремную одежду. Как будете готовы, мы проведем вас к камерам. Если есть вопросы - задавайте сейчас.

Растерянный и как ей показалось нелепый вид имперца ничуть не ослабил настороженности Маларблэ. Всё так же холодная тьма камеры укутывала девушку в своем углу. Но даже в таком отсутствии освещения её волосы оставались огненно-рыжие.
— Д-д-д-да-да. — Пробубнила бретонка. — Присаживайтесь.
Сью еще плотнее прижалась спиной к каменной стене, отстраняясь от Полуса и всем видом показывая своё недоверие к новому сожителю. Выбора у неё впрочем нет и никогда уже не будет, она надеялась каждый день, молила всех известных богов каждую ночь о том, что бы в её камеру не заселяли кого то еще как можно дольше. Но этот день настал, она знала, что когда-то он настанет. Могло быть впрочем и хуже, посади имперцы к ней ужасного орсимера, помешанного на садизме. Аквинус же выглядел совсем не таким опасным, напротив же, вполне приятный дядечка, оказавшийся не в своей тарелке. Дождавшись, когда Полус расположится на лежаке, Сью сделала очередной глубокий вдох и осмелилась заговорить.
— Вы...дядь, не похожи на других заключенных. Вы вообще мало похожи на преступника, но я могу ошибаться.
Маларблэ сделала резкий вдох, закрыла глаза и сморщила лицо. Взволнованная девушка испугалась, что могла сказать что-то не то, лишнее. И всё же Сью сумела достучаться до оставшихся капель её храбрости и стряхнув пот со лба, заговорила вновь.
— Да я даже не знаю с чего бы начать. Распорядок дня вы уже знаете от коменданта Контидия, правда? Советую не перечить коменданту и вообще не конфликтовать со стражей, быть может и вы заслужите поощрение от тюремщиков.
Полус стал первым собеседником за год проведенный в этой камере. Конечно девушке удавалось поговорить со многими заключенными во время прогулок, но эти разговоры зачастую кончались побоями и попытками чего-то похуже. В новом сокамернике ей больше всего хотелось найти родственную душу, человека, способного понять её страх и в глубине сознания защитника.
— Я не та, кто даст полезный совет о поведении с другими заключенными. Они здесь все разные и... не все добрые. Если вы покажите им слабость, они раздавят вас, изобьют, и.и.. — Чуть ли не плача уже выдавливала из себя слова Маларблэ. — Радуйтесь, что вы мужчина.
Девушка руками протёрла глаза, даже сейчас она проваливалась сквозь каменный пол от унижения, ей так хотелось пропасть отсюда, просто пропасть и никогда не появляться вновь, не видеть этих тёмных стен, решетку, не видеть никогда Полуса и других заключенных. От реальности не убежишь, и она это понимала, Сью вновь нашла силы открыть рот.
— Самое опасное время - это прогулка. Тогда всех собирают на заднем дворе, и стража не так усердно следит за происходящим между заключенными. Иногда случаются убийства, некоторым удаётся обзавестись заточкой в тайне от стражи. Что о заключенных, всех и не назову, разве что тех, от кого держаться стоит подальше. Тройка  орков сидит вместе в одной камере в другом крыле тюрьмы, их вожак Бург гро-Шабролог самый крупный и сильный из них, настоящий монстр. Этот...этот урод. — Слёзы вновь потекли по лицу девушки. — Просто избегайте его и всё будет хорошо, я надеюсь, с вами всё будет хорошо. Бург сидит за серийные убийства, даже здесь, в тюрьме, он лишил жизни нескольких человек и пытался--пытался--пы-пы... простите.
Маларблэ закрывала лицо руками, ей не хотелось что бы её видели такой, беспомощной и слабой девушкой, даже у себя в камере она теперь не чувствовала себя в безопасности, не могла остаться наедине со своим горем.
— Есть ещё Ашка. Меня она не трогает, видимо потому что я женщина. Не верьте её лживым глазам, она всегда лжет. Она заводила отношения со многими заключенными, особенно с сокамерниками. Как думаете, остался из них кто-то в живых? Она.... канибал. Из интересных личностей есть еще Тенго. У него самая просторная камера и вообще, он тут крупная шишка. Насколько я знаю, он важная фигура в криминальном мире, и здесь его окружают сторонники. Если удастся подружить с ним, то трогать вас никто не будет.
Наконец Маларблэ удалось хоть как-то успокоится и теперь уже она вопросительно смотрела на Полуса.
— А вы как тут оказались? Надеюсь вы не уби... —Она вновь замолкла и обеспокоенно закрыла рот руками.

— Приятно видеть нового друга. — Уселся на единственный деревянный стул Ра'Сахин. — Здесь сплю я. — Показал он на каменную кровать в стене. — А ты будешь спать на лежаке. Когда останешься один в камере, сможешь занять моё место.
Сахин облизал губы большим языком, взял в тонкую лапу кружку и сделал пару глотков не самой чистой воды.
— Надеюсь ты не будешь искать проблем и будешь слушать меня, если конечно хочешь выжить здесь. В нашей тюрьме ты найдешь не самые приятные лица, так что радуйся, что ты попал в камеру к самому доброму каджиту на свете. Я уж боялся, Ашка поцелует новую жертву.
Каджит стал демонстративно ковыряться в зубах, выставив одну ногу на деревянный столик.
— Рассказывай уже, как собираешься время тюремное проводить? Настольных игр тут нет, да и картин не порисуешься. — Чуть ли не со смехом прошипел каджит. — А чистота альтмерским нормам уж и подавно не соответсвует. Слушай? — Резко соскочил он со стула, приблизился к Неласара на расстояние вытянутой руки и тихо прошептал. — А не талморец ли ты случаем? Мы их здесь не жалуем. Наверняка же мерзкий талморец. — Отстранился Сахин назад, уселся на стул и неодобрительно поглядел на Неласара.

Как она и говорила ранее - ложь по всюду. Имя Маларблэ Сьюман никогда не фигурировала в афишах и навряд ли обычный зритель мог его знать. Лжет каждый - первое и всегда действительное правило имперской тюрьмы. Впрочем в отличии от других заключенных, ложь Аквинуса не показалась малышке Сью такой уж корыстной. Маларблэ ничего на это не ответила и даже не подала виду, что уличила сокамерника во лжи. Доверие к себе Полус умудрился подорвать в первые же минуты.
Предложение о некромантском колдовстве ещё больше напугало бретонку, далёкую от подобных низкий деяний.
— Некро... что? — Широко открыла и похлопала глазами девушка. — П-п-простите, мне не верится, что такое заклинание есть. Да и если это правда... — Маларблэ глубоко вздохнула, вгляделась в лицо Аквинуса. Имперец еще ничего не понял о своём положении. — Мы в тюрьме... В тюрьме, и не может ничего сделать отсюда. Вашего друга здесь нет и никто его сюда не пустит. А любые попытки докопаться до справедливости закончатся у высокой стены тюрьмы, если не в карцере.
Слёзы словно и вовсе не прекращали течь по лицу бедной девушки.
— Здесь ни я, ни вы бессильны. Просто...просто пытайтесь выжить здесь.

Каджит уселся поудобнее на каменную кровать, спрятав под себя ноги. Ловкими движениями рук он размешал колоды старых, потрёпанных карт и положил их между собой и Неласаром.
— Ренго? — Облизал верхнюю губы и улыбнулся Ра'Сахин. — Он здесь главный. Ну...главный из нас, заключенных. Не слушай тех, кто называет Бурга, этого дурака зеленокожего, главарём. Наибольшего уважения и авторитета заслуживает именно наш редгард. Всё что тебе нужно знать о нём - он сидит как военный преступник, предатель Империи. Он очень, очень сильный лидер, и ты не будешь перечить ему. Остальное, хе-хе, спросишь у него сам, при встречи.
Единственное освещение в камере давал настенный светильник, он едва помогла разглядеть карты, а тело каджита и то наполовину было сокрыто тенями.
— Играем в восьмерых. Правила надеюсь знаешь? — Особо умным быть не надо, что бы прочитать по лицу Неласара, что игра ему не знакома. — В колоде есть тридцать семь карт. Карты с номерами от одного до семи. Аркей, Дибелла, Джулианос, Зенитар, Кинарет, Мара, Стендарр соответственно. Эти боги добавляют тебе очков, ну..Аркей одно очко, Дибелла два и так далее. Понимаешь, да? А еще есть четыре карты Акатоша. Акатош снимает пять очков, если ты его вытаскиваешь. Четыре карты Тайбера Септима снимают одно очко. А одна карта Шезарра прибавляет либо отбавляет одно или два очка по твоему желанию. Так... понятно же всё, надеюсь.. ты же там маг, башка ворочает? Ну и суть набрать десять, не восемь эльф, десять очков. Если наберешь больше - проиграешь. Победит тот, кто набрал десять или ближе к десяти очков. А, и еще, нельзя брать больше пяти карт. Сначала берем две.
С этими словами каджит снял с колоды первые две карты, посмотрел на них, едва заметно скривил лицо, облизал губы и посмотрел на Неласара. Пальцы свободной руки слегка тряслись и постукивали по каменной кровати.

Ночь в тюрьме выдалась невероятно тихой. Время от времени были слышны разговоры в соседних камерах, да и те звучали шепотом. Какими бы злостными преступниками не являлись заключенные, уважение к чужому сну проявлял каждый. Создай ночью лишний шум, и с утра, на прогулке с тобой могут разобраться в соответствии с тюремными понятиями.
— Подъём! — Огласил голос коменданта.  Контидий, в сопровождении стражи, обошел каждую камеру. — Подъём! — Повторял он каждый раз, когда видел еще спящих заключенных. Впрочем большинство просыпалось и с первого раза.
В коем то веке Сью удалось выспаться, это читалось даже на её довольном лице. Постоянное беспокойство и мысли о том, что к ней в камеру подселят злобного орка наконец исчезли. О лучшем сокамернике она и думать не могла.
Ра'Сахин оказался одним из немногих, кому пришлось давать повторную команду.
— Вставай, вшивый котяра! — Добавил один из стражников, на что комендант никак не отреагировал. Стража давно привыкла, что каджит спит до последнего, пока не дёрнут за хвост. Он приоткрыл слипшееся глаза, окинул взглядом пришедшую оторвать его от прекрасного сна стражу, лениво потянулся и вскочил на ноги. Как только имперцы миновали камеру, Ра'Сахин перестал выглядеть уставшим и сонным. Каджит упал в стойку и занялся разминкой всего тела, не обращая внимания на Неласара. То ли забыл про его существование, до конца не выбравшись из полного скуумы и тёплых кошечек сна, то ли специально игнорировал альтмера.

— Подъем! — Вновь стало слышно в коридоре из уст Контидия.
— Проснитесь! — Прильнула Маларблэ к дрыхнущему Аквинусу, пока стража не добралась до их камеры. Девушка растолкала мужчину, пытаясь разбудить его. Не лучшее впечатление перед стражей создаст заключенный, проспавший подъем в первый же день заключения.
— Просыпайтесь же, Аквинус. — Прошептала на ухо ему Сью. Как бы мужчина не затерялся в снах и не принял Сью за свою жену.

Вслед за комендантом, уже спустя пять минут по коридору вдоль камер стража провезла телегу с едой. Сваренная с утра овсянка накладывалась в деревянные тарелки. К ней в придачу прилагалось два яйца, хлебцы , кусок ветчины, а в кружки заключенным разливалась свежая вода. Вкуса у хлебцев, как и у овсянки не было вообще. Ветчина же скрашивала весь утренний приём пищей настоящим мясным запахом и вкусом, не так давно пойманного лесного зверя.
Две тарелки были поданы в камеру каджита и альтмера. Ра'Сахин вручил завтрак своему компаньону по не счастью, и сам принялся поедать овсянку.
— Сегодня на прогулке. — Едва слышно прошипел каджит. — Я дам тебе сигнал, и ты нарвешься на Бурга и его ручных псов. Сделай всё так, что бы стража обратила на это внимание. Справишься, и я познакомлю тебя кое с кем важным. — Каджит покончил с завтраком и приготовил тарелку к сдаче. — Нассышь в штаны и подожмешь хвост - опустим всей тюрьмой тебя.

Не поднимая взгляда с пола, Сью взяла свою тарелку и тихо принялась к трапезе в своём тёмном углу.
— Вы... Хотите поговорить с Ренго? — Девушка косо поглядывала на Полуса. — Не покажитесь ему дураком.... простите. — Такого говорить явно не стоило, хотя Аквинус уже казался ей даже другом, не связанным с тюремными понятиями. — Он серьезный человек, и авторитет здесь. Если..если он посчитает вас недостойным, вы можете сильно поплатиться. И если что...он и на меня сорвётся, вы же со мной сидите.
Тюремщики вновь обошли тюрьму, собирая грязную посуду у заключенных. В этот раз сбором занимался не стражник, а хилый аргонианин, один из заключенных, кого привлекли к работам.
— Не прогибайтесь ни под кого, уважайте себя в первую очередь, иначе они раздавят вас.